В маленькой кузнице  невыносимая жара. Такое чувство, что еще немного и стены начнут плавиться.  В углу, у горна сидит кузнец Гаджи. Лицо его умиротворено. Губы что-то шепчут…

Молот  размеренно бьет по наковальне. Удар, еще удар…Кусок раскаленного металла в руках мастера постепенно обретает форму и превращается в клинок. В настоящий – амузгинский.

Мастер аккуратно кладет на наковальню готовый клинок. Еще один  резкий удар молотком и на стальной поверхности и  уже проявляется четкий рисунок – знак качества мастера Гаджи.

История амузгинцев

Еще в начале 20-го века дагестанское село Амузги славилось как центр изготовления холодного оружия. Практически все мужчины этого горного аула занимались производством клинков и кинжалов. Амузгинским оружием обладали  даже такие исторические личности, как Александр I, Наполеон, Тамерлан и Чингисхан.  Говорят, что изделия кавказских оружейников находятся и в Британском музее.

Однако вскоре, в начале 1944 года, жители села утратили свое ремесло. Амузгинцев начали  принудительно переселять  на равнину.  Перемена климата погубила большую часть переселенцев. А оставшиеся в живых забросили свое дело.

По словам Гаджи, когда его отец увидел,  что род вымирает, повел всех назад, но в Амузги их уже не пустили. И тогда все разбрелись по  разным районам Дагестана и ассимилировались. А Амузги стало мертвым селом.

В прошлом фотограф, ныне оружейник

Жена Гаджи Хадижат спешно накрывает на стол. Время уже обеденное. Сын Курбанкади торопится к нам с  альбомом. В нем работы отца. Гаджи в прошлом был профессиональным фотографом. Отдал фотоделу 21 год. Но лишь один день изменил всю его жизнь.

В начале 90-х Гаджи, достаточно  известный в Каспийске,  удивил  всех. Прочитав в журнале статью о том, что дело амузгинских мастеров утрачено, он решил доказать себе и окружающим, что ремесло предков не забыто.

«Долго над Гаджи  все смеялись. Даже родственники, друзья, близкие считали, что он либо бездельник, либо сошел с ума, – рассказывает Хадижат. – Ведь муж практически не выходил из кузницы. Не общался ни с кем. Пытался найти секрет предков-кузнецов. А мы в это время жили только на детские пособия…»

Мастер с утра до ночи ковал, ковал… Привязывал молот к руке, чтобы он не выпадал. Ведь рука его не привыкла к тяжести. До сорока лет работал только с фотоаппаратом. Однако клинки сгибались. Три года Гаджи делал и ломал их.  До тех пор, пока не добился такого же качества, какое было у оружия его предков.

Долго не получалось. И вдруг  Гаджи осенила мысль. Он понял, что должен, прежде всего, найти огонь внутри себя. А потом  только направить его в горн.

И вот свершилось чудо.  Родился «первенец» амузгинского оружейника. Клинок получился таким же, с каким когда-то  в 1936-м году ездил его дед на выставку в Париж.

«Главное, чтобы было у мастера было природное чутье,- отмечает Гаджи.- Ведь наши деды работали не по формулам.  А остальному можно при желании научиться».

Эти клинки особенные

Об  амузгинской стали Гаджи может рассказывать часами. Амузгинский клинок выдерживает любые нагрузки. Перерубает болты и гвозди. И для сварки одного необходимо наложить 300 тончайших пластин металла. Более того, на булатной стали при растяжении не остается швов и трещин. Однако самое главное не в этом. По словам оружейника, амузгинский клинок никогда не теряет своих свойств.

Амузгинский сварной булат Сабля серебряная

Нож кованный — амузгинская сталь ручной ковки

Вскоре пришло и официальное признание мастера. Специальная комиссия, созданная  из докторов наук,  научных сотрудников кафедры технологии металла Дагестанского университета и центра высоких технологий Института физики, сотрудники Министерства культуры, историки и художники-ювелиры, изучив амузгинский кинжал VII века, хранившийся в краеведческом музее в Махачкале, сравнила его с новеньким клинком из горна Гаджи.

Результаты исследования потрясли специалистов. Кузнец-самоучка, не имея даже технического образования, смог разгадать секрет амузгинского сплава.

В кузницу с чистой душой и телом

С тех пор оружейник  Гаджи в Дагестане знаменитость. Его все знают, им гордятся. Желающие получить настоящий амузгинский клинок выстраиваются в очередь.  Иногда приходится ждать  по нескольку месяцев, хотя стоят клинки недешево. От 2,5 тысяч долларов.

Мастер, немного отдохнув, снова спешит в кузницу, порог которой он переступает лишь с именем Аллаха.

Гаджи – человек верующий. «Каждое дело нужно начинать, соблюдая  правила, если не стальные, то хотя бы железные, – говорит он. – Не  заходить в кузницу выпившим, не ругаться , не думать о плохом…». Изготовление клинка – процесс творческий и требует максимальной отдачи и полной сосредоточенности.

На наковальню оружейник кладет только хлеб и Коран. Это тоже имеет глубокий смысл. Десятилетний Курбанкади внимательно следит за каждым движением отца. Кузнец может передать свое мастерство только своим родственникам.

«Старшие сыновья интереса не проявляют,- сетует оружейник. А юный подмастерье  схватывает все на лету».

Оружейник надеется, что к 15-ти годам Курбанкади сделает свой первый клинок, если, конечно, сын захочет продолжить нелегкое дело отца. А в этом мастер не уверен. Работа кропотливая и требующая многолетних навыков.

Однако оружейник все же надеется, что огонь в его кузнице не погаснет и не умолкнет стук молотка. А значит, уникальное искусство амузгинского народа не исчезнет навсегда