«Постановления» кайтагского уцмия Руетем-хана опубликованы А.В. Комароввым в 1868 году в "Сборнике сведений о кавказских горцах" (вып.1). Подлинник этого правового памятника до сих пор обнаружить не удалось, что в значительной степени затрудняет его исследование.

Помимо опубликованного варианта "Постановлений" имелось еще несколько других, весьма сходных между собой. Один них хранится в Центральном Государственном историческом архиве Грузинской ССР. Как указывается в тексте, оригинал его был составлен на кайтагском диалекте даргинского языка. Имеются сведения еще о двух вариантах «Постановлений» Рустем-хана. М.М. Ковалевский, посвятивший специальную статью этому памятнику_, пользовался вариантом, принадлежавшим управлению Кайтаго-Табасаранского округа. Еще об одном варианте упоминается в числе материалов обычного права, переданннх в свое время Новороссийскому университету (речь идет о материалах Ф.И.Леонтовича).

В опубликованном А.В. Комаровым переводе подлинника указывается, что "Постановления" записаны; в ХII в. до р.х. и находились на хранении кадия магала Гапш. А.В. Комаров, а вслед за ним Ф.ИЛеонтович приняли на веру дату составления сборника, без критического анализа содержания памятника.

Другая точка зрения по этому вопросу у М.М.Ковалевского. Он датировал происхождение сборника годами правления уцмия Рустем-хана, о котором в конце имевшейся у М.М.Ковалевского рукописи сборника значится, что "после смерти отца своего Хана-Магомеда – Уцмия он вступил во владение Кайтагом, что случилось в 1601 году, умер же он в начале 1631 года. Рустем-хан получил две грамоты от Шихъ-Аббаса персидского в 1609 и 1610 годах, а третью – от Шахъ-Сафия в 1629 году»[88].

То, что Рустем-хан был кайтагским уцмием в начале ХVII века подтверждается и многими другими источниками. В частности М.Ковалевский ссылается на А.Олеария, который, описывая свое путешествие в Персию в конце 30-х и нач. 40-х годов, писал: «14-го апреля вступил я в область Осман, иначе Исмин называемую, князь которой Рустем держит свой двор в местечке того же имени»[89].

В трудах по истории Дагестана, составленных А.К.Бакихановым и Г.А.Алкадари на основе более ранних источников, также отмечается, что в это время уцмием Кайтага был Рустем-хан, издавший сборник законов.

Правление уцмия Рустем-хана в этот период подтверждается и русскими документами о сношениях русского государства с Кайтагом. В 1618 году терские воеводы сообщили в Москву о том, что кайтагский уцмий "Урустан-хан" (Рустем-хан) прислал грамоту на Терек на имя царя и Сунчалея Черкасского с просьбой принять его в русское подданство"[90].

В рукописи о происхождении уцмиев Кайтага говорится, что сын уцмия Хан-Магомеда "...Рустем-хан был человеком весьма распорядительным. Он составил и утвердил письменно государственные законы. Население Кайтага в некоторые моменты обращалось к нему относительно затруднений в государственных делах"[91].

Все приведенные материалы не оставляют сомнений, что происхождение сборника адатов Кайтага связано с именем уцмия Рустем-хана, которой управлял Кайтагом в начале ХVII в.

Однако это не означает, что "Постановления" следует считать официальным правовым памятником-кодексом Рустем-хана. По содержанию и системе изложения "Постановления" нельзя рассматривать как новый законодательный материал как кодекс Рустем-хана. "Постановления" – это запись правовых обычаев Кайтага ХVI- нач. ХVII вв. с добавлением некоторых предписаний административного характера, установленные уцмием Рустем-ханом.

В варианте сборника, обнаруженного нами в Грузинском Государственном архиве, имеется пометка "При уцмие Рустем-хане, все жители Уцми-Дарго (Кайтаг), собравшись в деревне Кишья, единогласно установили следующие адаты". В заключении рукописи имеется воззвание к уцмию Рустем-хану и всему народу о необходимости строгогособлюдения принятых адатов.

В опубликованном и других вариантах кайтагского свода имеется указание "Кто откажется поступать по этим постановлениям, того изгнать из общества". Все это приводит к мнению оправильности содержащегося в грузинском варианте примечания, объясняющего происхождение сборника. Слова "установление адатов", как говорится в примечании, следует отнести к нормам административного характера, так как включенные в сборник адаты, касающиеся уголовно-правовых вопросов, суть издавна сложившиеся нормы обычного права.

При анализе "Постановлений" Рустем-хана следует иметь в виду, что в изданном А.В. Комаровым переводе вкралась ошибка, оговоренная в конце сборника сведений о кавказских горцах. Все что говорится в этих "Постановлениях" о правах бека, должно относиться к уцмию.

Помимо этого перевод страдает и рядом других неточностей и искажений. Поэтому в тех случаях, когда перевод вызывает сомнения, мы будем пользоваться рукописью из Грузинского архива, которая, на наш взгляд, переведена более удовлетворительно.

Для выяснения причин возникновения и классовой сущности "Постановлений" следует хотя бы кратко рассмотреть социально-экономические отношения и политическую обстановку в Кайтате в период составления этого ксторико-правового памятника.

Территория Кайтага состояла из магалов (союзы, джамаатовобщин): Терекеме, Башлы, Мира, Гапш, Сюрга, Ганк и других. Сопоставляя эти более поздние данные со сведениями, изложеннымив документах ХVII в._, вкоторых перечисляются названия населенных пунктов в Кайтаге: «Каракомели»[92]VII в. менялись мало и примерно соответствовали границам ХVIII века. (Терекеме), «Башли» «Каракурачи»[93] (Каракурейш), – можно сделать вывод, что граница Кайтага в течение Х

В 1728 г. И.Г.Гербер, характеризуя состояние земель и народов, обитавших к западу от Каспийского моря, между Астраханью и рекою Курою, сообщает, что Кайтаг с севера граничил с владением шамхала Тарковского и Акушой, на востоке омывался Каспийским морем, на юге граничил с Дербентским ханством, от которого отделялся рекой Дарбах и горными вершинами Гургеляи Баума; в западной части Кайтаг граничил с Казикумухским ханством[94].

О количестве населения Кайтага в ХVII в. имеются следующиеданные. В 1633 г. уцмий Рустем-хан в грамоте терским воеводам сообщал, что он «учинялся в «холопстве» русскому царю с сорокми тысячами кайдацкими людьми». В 1635 г. уцмий Кайтагский в своей грамоте писал в Москву уже иначе, чтоон «вступил в русское подданство с шестьдесят тысячами, со всеми своими людьми»[95]. Столь резкое увеличение населения в Кайтаге, вероятно_, произошло в результате расширения территории уцмийства за счет соседних обществ.

Основным занятием населения Кайтага было земледелие и скотоводство, причем последнее преобладало в Верхнем Кайтаге. В ХVI в. в Кайтаге довольно быстро развивались ремесла и торговля. Наряду с развитием экономики Кайтага, налаживаются его торговые связи сдругими народностями Кавказа и России. Этому в значительной степени способствовало оживление торгового пути из России в Закавказье, проходившего по территории Кайтага, вдоль Каспийского моря. В документах о сношениях Кайтага с Русским государством неоднократно отмечается, что кайтагский уцмий использовал эту дорогу в целях обогащения своей казны. По ней привозили товары для продажи в торговые центры России и Кавказа. С торговых караванов, проходивших по этой дороге, взимались большие пошлины.

В начале ХVI в. Кайтагское уцмийство выступает в Дагестане как значительное феодальное политическое объединение. Русский путешественник Афанасии Никитин, который побывал вКайтаге еще в 1466 году, отмечал, что Кайтаг в это время был сильным княжеством, управляемым кайтагским князем Халил-беком[96]. В завещании, которое приписывается аварскому нуцалу Андунику (1485 г.), говорится, что кайтагский уцмий имел в то время трехтысячное войско. К концу XVI в. Кайтагское уцмийство настолько усилилось, что правители Дербента стали  обращаться к нему за помощью в борьбе против турецкого владычества. Например, в 1606 г. городская знать и шиитское духовенство Дербента просили уцмия Рустем-хана выступить против турок, захвативших город. Уцмий осадил Дербент и заставил неприятеля запереться в городской цитадели. Турецкий комендант Дербента Резер-Гасан, видя бесполезность сопротивления, сдался[97].

Возросшая роль феодальных владетелей была следствием сдвигов, происходивших в социальном строе Кайтага. К этому времени отдельные сельские общества уже не могли противостоять притязаниям кайтагских феодалов и вынуждены были уступить им часть своих земель.

Вместе с ростом феодальной собственности усиливалась эксплуатация крестьян-общинников, что вызывало острое недовольство, нередко перераставшее в открытые выступления крестьян. Так, например, около 1580 года при уцмии Гасан-Али в Кайтаге вспыхнуло восстание раиятов, окончившееся выселением многих беков в Янгикент[98]. В то же время произошло восстание в Арджемильском магале, которое было жестоко подавлено[99].

В обстановке обострения классовых противоречий, борьбы сельских общин за сохранение своей независимости и самоуправления уцмии и феодальная знать стремились к укреплению своей политической власти путем установления на территории уцмийства правопорядка, регламентированного определенными юридическими нормами. Принятие сборника кайтагских адатов ("Постановлений») на сходе представителей седьской знати является отражением и результатом процесса централизации феодального владения и связанной с этим процессом ликвидации правового партикуляризма.

Вместе с тем было быошибочным полагать, что в сборник Рустем-хана вошли все действущие в Кайтаге адаты. "Постановления" включают лишь основные юридические адаты Кайтагского уцмийства. Р.М.Магомедов правильно отмечая, что, наряду с "Постановлениями" Рустем-хана в каждом джамаате и союзах джамаатов-магалах имелись свои адаты, регулировавшие повседневную деятельность узденей, считает, что "Постановления" применялись в особо трудных делах, когда речь шла о взаимоотношениях между магалами[100].

Эта точка зрения представляется не совсем убедительной. Свод Рустем-хана имел, на наш взгляд, более широкое значение: в нем предусматривалась единообразная ответственность по уголовным и граажданским делам, возникающими между жителями Кайтага, устанавливались определенные обязанности населения в случае войны, походов и т.д.

В тексте "Постановлений" предписывалось_, что разбирательство тяжб проходило с письменного разрешения уцмия: «Не читать для того, кто не имеет от уцмиябумаги с приложением его печати. Если же кадии прочитает для того, укого нет письменного разрешения от уцмия, то с него, кадия, взыскивать одну лошадь в пользу уцмия».

Останавливаясь на этом указании, М.М.Ковалевский считал, что уцмий был озабочен сохранением в тайне, содержавшихся в своде норм, затрудняя другим возможность судебного разбирательства без его посредничества, являвшегося для негоисточником изгнания своей казны за счет тежущихся[101]. Тем самым М.М. Ковалевский своду Рустем-хана придает характер частного юридического сборника. Такое понимание противоречит содержанию и целенаправленности "Постановлений", так как большинство норм, вошедших в сборник, предусматривает выполнение определенных обязанностей и запрета отдельных действий под страхом штрафа. Само собой разумеется, что жители должны были знать содержание свода, чтобы выполнять в нем правила. Вместе с тем, знание их не могло служить препятствием для обогащения казны уцмия. Тяжущиеся, прежде чем обратиться к кадию, вносили плату в казну уцмия и брали у него разрешение на рассмотрение судебного дела.

Запрет разбирательства дел без письменного разрешения уцмия отражает,усиление власти феодального владетеля и, в частности, расширение его судебной компетенции.

Как известно, отправление правосудия всегда являлось привилегией феодального класса. По мере развития феодальных отношений судебные функции приобретали роль одного из атрибутов власти феодального правителя. В начале ХVII века, как это видно из «Постановлений», такой процесс имел место и в Кайтагском уцмийстве. Хотя полнота судебной власти в то время принадлежала уцмию, из сборника можно сделать заключение, как будто бы сам народ добровольно наделяет Рустем-хана судебными полномочиями.

В частности в «Постановлениях» записано: "Пусть уцмий наказывает тех, которые делают насилия и притеснение другим и не поддерживает подобных людей; а если он последует по их стопам, то его устранить от должности", "Пусть уцшй ежегодно собирает умных и почетных людей и растолковывает им то, что написано в этих адатх", "Пусть диван будет справедлив и уцмий должен решать все деда по справедливости".

Ко времени появления сборника кайтагских адатов_, уцмий уже обладал властью главы феодального объединения с весьма обширными функциями и наследственной властью. Однако в анализируемом нами сборнике приведенные нормы сохранились как пережиток того времени, когда должность уцмия у каитагов была еще выборной.

В этой связи необходимо подчеркнуть, что сборник Рустем-хана как и всякий древний памятник права, включает разновременные пласты правовых норм.

В нем сочетаются весьма древние нормы патриархально-родового строя и правовые обычаи, возникшие в процессе развития феодальных отношений. Несмотря на сохранение значительного числа пережитков патриархально-родового строя, «Постановления» вполне определенно отражает процесс феодализации Кайтага, выражающийся прежде всего в классовой дифференциации.

К привилегированному сословию в Кайтаге относились беки, чанки, духовенство, общинная знать – так называемые «умные люди».

Уцмий являлся главой политического объединения, власть его после смерти передавалась старшему из рода уцмиев. В сборнике Рустем-хана дается весьма любопытное обоснование верховенства уцмия над населением. «В государстве без правителя, в обществе без суда, в стаде без пастуха, в войске без разумного, в селе без головы – добра не будет», – гласит один ив афоризмов сборника. Нетрудно заметить, что приведенный афоризм затушевывает деспотический, угнетательный характер власти феодального правителя ипредставляет ее как постоянную, разумную необходимость общества.

В сборнике Рустем-хана говорится о некоторых функциях уцмия. Уцмиии рассматривали судебные дела, собирали ополчение и командовали им при защите от нападения и во время походов. За невыполнение постановлений уцмиябыло установлено наказание. «Если уцмий поднимет тревогу, то все жители Уцми-Дарго должны бежать к нему на помощь, а тот, кто не пойдет с него взыскать в штраф 1000 локтей холста"; «Если уцмий созывает народ в диван для разбора жалобы, то все должны идти, а кто не явится, с того взыскатъ в штраф 100 локтей холста».

Установление ответственности за отказ от исполнения предписаний уцмия говорит о том, что вXVI-нач.ХVII в. политическая власть феодального властителя Кайтага еще не получила окончательного утверждения в виду сохранения в этот период значительной самостоятельности общинных организаций.

Укрепление начал государственности вКайтаге выражено и в уплате джамаатом крупного штрафа, если оно несогласно с решением всего кайтакского общества. В то же время штраф взыскивался и с отдельного лица, если он противоречил джамаату. «С того, кто начнет спорить с джамаатом, – говорится в сборнике, брать сто кари хабцилдику». Все же целый ряд норм"Постаиовлений" указывают на незавершенность процесса сосредоточения в руках уцмия садминистративно-судебной власти.

К сказанному следует добавить и о наличии в Кайтаге Совета «мудрых» людей – т.е. феодализирующейся общинной знати – ограничивающих власть уцмия.

Существование совета «мудрых» людей, с которым был обязан был считаться уцмий в решении важных вопросов говорит о том, что власть уцмия в ХVI-нач.ХVII в. не была деспотической властью, как этохарактерно для мусульманских феодальных объединений.

Следущую группу привелигированного сословия Кайтага составляли беки.«Постановления» упоминают бека, но не содержат норм, характеризующих их общественное или правовое положение. То жесамое относится к чанка-бекам. Беками становились дети уцмия, не ставшие уцмиями. Некоторые бекские фамилии происходили из богатых землевладельцев, захвативших общинные или освоивших свободные земли и пастбища. Как можно установить по поздним документам, в Кайтаге большим влиянием пользовались семьи карачибековых и гамринских беков, издавна присвоивших пахотные земли и пастбища. Бекское звание могло быть пожаловано и свободному узденю. Беки находились в вассальных отношениях к уцмию, однако, в XVI-нач.XVII в. они не обладали полным иммунитетом в своих владениях, как это было на Кумыкской плоскости. Являясь феодальными землевладельцами, беки эксплуатировали крестьян своих владений и устанавливали различные повинности.

Из адатов Кайтага, записанных в XIX в., но несомненно установившихся и действовавших значительно ранее, известно, что уздени не имели права кровной мести по отношению к бекам; в случае убийства беком кого-либо изуздеией_, убийца должен былскрыться из аула на два-три месяца. За это времяродственники бека достигали примерения_, выплатив родственникам, определенную обычаем, сумму денег или отдав им частъ имущества.

В случае не убийства бека узденем, родственники убитого месте с нукерами нападали на дом убийцы, убивали членов его семьи, отбирали имущество и сжигали дома[102].

В сборнике Рустем-хана имели место отдельные нормы, устанавливающие определенные привилегии общинной знати и духовенству, в частности в применении илкиля, о чем коснемся далее.

Предварительно, не посоветовавшись с "благоразумными» или "мудрыми" (речь идет о феодализирующейся общинной знати) уцмии, как уже упоминалось, не имел права предпринимать поход. Диван или суд, которым главенствовал уцмий, состоял так же из общинной знати. «Уцмий, – говорится в сборнике, – должен ежегодно собирать умных людей и по этим постанолениям разбирать тяжущихся и не оставлять без наказания ни вора, ни грабителя».

Одна из норм сборника гласит: "Доброго человека не обвинять, если дурной не пожелает принять за него очистительной присяги. Дурного не обвинять, если добрый откажется принять за него очистительную присягу».

Несомненно, что подобный правовой принцип, устанавливающий презумпцию невиновности "доброго" человека, выражая повышенную охрану интересов феодализирующейся знати. И наоборот, возможность определения "дурного" человека без достаточных доказательств виновности служила средством, направленным на усиление репрессий в отношении рядовых общинников.

Принадлежность к «дурным» или "добрым" людям определялась сельской властью, и разумеется, мало вероятно, чтобы в категорию "дурных" могло попасть лицо состоятельное, имеющее влияние на общество.

Сборник Руетем-хана зафиксировал и правовые обычаи, свидетельствующие о борьбе сельских общин за сохранение своей самостоятельности и общинных порядкрв. Завещавшего свое имущество беку или чанка-беку, вместе с семейством прогоняли из селения, а дом советующего сделать такое завещание разрушали. В случае приезда бека или чанка в селение, без их вызова не разрешалось идти к ним. Виновный подвергался штрафу в сто кари холста.

В "Постановлениях" нет достаточного материала для характеристики общественно-правового положения различных категорий крестьянства. В вариантах сборника упоминаются уздени, райяты, рабы. В одной из статей разрешено безнаказанно убить раба, "...если раб прикоснется к жене узденя с прелюбодейной целью". За такое же деяние бек уплачивал штраф в пользу общества. Убийство раба не вызывало кровную месть, как обычно. "Постановления" предусматривали "За убийство кем-либо бекского раба взыскивать с каждого дома всего общества по одной паре обуви и по мешку самана".

Касаясь положения крестьян в Кайтаге в ХVI-ХVII вв., не следует упускать из виду, что эксплуатация крестьян феодальной  и общинной знатью прикрывалась общинными традициями и ссылками на адат, являвшегося в условиях социального расслоения правом сильного.

Само собой разумеется, что подобные адаты, оправдывавшие неравноправное социальное положение, вызванное различным отношением к собственности, не включена в сборник, принятый феодальной и общинной знатью. Такое явление, маскировавшее право феодальной собственности на пахотные земли и пастбища, присуще обычному праву народов Дагестана.

Вместе с тем об усилении эксплуатации крестьян, как следствия классовой дифференциации можно судить по отдельным нормам «Постановлений», которые под страхом наказания принуждали крестьян подчиняться решениям джамаата, где верховодили собственники земель искота. Приводимая нами выше одна из статей сборника за несогласие с джамаатом устанавливала взыскание довольно крупного штрафа с виновного. Неподчинение сельской администрации наказывалось так же взысканием штрафа. Отказ от руководства «Постановлениями» Рустем-хана, как нами уже отмечалось, влекло изгнание из кайтагского общества. Предусматривалось и наказание лиц, отказывающихся подчиниться решению сельского суда.

Помимо этого, над крестьянином давлели адаты, регламентирующие организацию общинного хозяйства и быта. Весьма многочисленные адаты этой категории так же предусматривали штрафы за нарушение общинных порядков.

Таким образом, экономическая зависимость разорявшихся крестьян дополнялась и насильственным принуждением к соблюдению правил общественной линии, которые устанавливались феодализирующейся общинной знатью. "Если бек или чанка, – читаем в своде, – приедет в какое-нибудь селение, то никто без позыва не должен приходить к нему. Коли же кто пойдет к беку, будучи не позванным, с того брать сто кари хабцалдику".

Перейдем к рассмотрению адатов, касающихся основных моментов уголовного права Кайтага. В сборнике Рустем-хана, как и во всяком правовом памятнике раннефеодального общества, эти адаты преобладают. Среди них важное значение для освещения социально-экономической истории кайтагцев имеют имущественно-правовые адаты. По их изменениям можно судить о различных этапах развития частной собственности как базы феодальной эксплуатации.

Имущественные преступления в «Постановлениях» Рустем-хана не имеют особой классификации. Почти все преступления против собственности называются "воровством". Различаются виды простого и квалифицированного воровства, а также покушение на воровство. Квалифицированным воровством считалось похищение имущества из мечети. Резко увеличивалась ответственность за воровство: ее последствием было десятикратное возмещение убытков, в отличие от простого возмещения, имевшего место в дофеодальный период.

При патриархально-родовом строе преследование воровства и возмещение ущерба являлось делом лишь родственного коллектива, на имущество которого совершалось посягательство. Ему было безразлично, как совершено посягательство: с применением насилия, тайно, с заранее обдуманным намерием и т.п. В имущественном преступлении видели лишь вред, нанесенный всему кровнородственному коллективу.

Эти воззрения в сборнике Рустем-хана претерпели существенные изменения. В одном из егопредписаний установлено: «Тому, кто поймает вора, тысяча кари хабцалдику_, и сто кари беку пойманного вора». Из этого можно сделать вывод_, что воровство уже рассматривается как общественно-опасное деяние и преследуется не толькопотерпевшим ущерб, а и органами власти. Былустановлен штраф с того, кто поймет, но отпустит вора.

Принятие норм способствующих предотвращению посягательств на частуню собствешость, явилось результатом имущественной дифференциации, происходившей в обществе. Господствующий класс былзаинтересован в усилении репрессии с целью укрепления своей экономической и политической власти.

Правящийкласс использовал в своих интересах и институтыпатриархально-родового быта, которые ковремени записи "Постановлений" изменили свое содержание.

Ишкиль[103]VII веке. Однако его эволюция совершенно очевидна. Прежде всего, ишкиль не должен был применяться в отношении некоторых привилегированных лиц: "у кадия, чоуша, нарочного, старика и ученика барамты не брать^», – говорится в "Постановлениях"., служивший обычным способом восстановления имущественного ущерба при патриархально-родовом строе, применялся в Кайтаге и в Х

Отсутствие в этом перечислении бека и чанки, по нашему мнению, объясняется тем, что они фактически уже пользовались этой привилегией задолго до введения норм, определяемых "Постановлениями". Далее, как указано в "Постановлениях", ишкиль запрещалось брать в безлюдном месте, ишкиль можно было брать только при свидетелях. Никто не имел права сопротивляться, когда у него брали имущество в качестве ишкиля. В "Постановлениях" особо подчеркивается запрет препятствовать взятию ишкиля внутри селения. Вероятно, это сделано с целью избежать возможного кровопролития в случае сопротивления ответчика.

Ишкиль, как это видно из сборника, превратился в легализованный правовой институт, испольвуемый в интересах господ ствущего класса. Он служил орудием закабаления беднейшего крестьянства.

В "Постановлениях", наряду с ишкилем, много внимания уделяется регламентации кровной мести. В зависимости от тяжести совершенного преступления "Постановления" в каждом отдельном случае предусматривают число канлы – обычно два или семь человек. В отличие от древнего обычая, признающего неограниченность кровомщения, "Постановления" во избежание кровопролития предписывают канлы покинуть в определенный срок селение, в котором находится его кровник-мститель.

Этой же заботой о сохранении мира среди жителей можно объяснить и воспрещение препровождать канлы к кадию или обществу на разбирательство какого-либо дела. Больше того, в "Постановлениях" указывается: "Канлы не должен сам ходить на разбирательство, а посылать от себя доверенное лицо". Поэтому всякое содействие мстителю, хотя бы тем, что будет указано местонахождение канлы, рассматривается как наказуемое действие. При этом доносы на канлы считались настолько опасными, что "Постановления" требовали: "По чьим доносам будет убит канлы, того вместе с семейством считать кровными врагами", "Если родственники убитого канлы убьют подобного доносчика, то кровь последнего считается безвозмездною". Стремление уменьшить число убийств на почве кровной мести в "Постановлениях" проявляется также и в том, что они предписывает принимать канлы в общество, в том числе даже из другого общества. Если же канлы покидал селение, жителям запрещалось его сопровождать.

Таким образом, институт кровной мести претерпел в ХVII в. значительные изменения. Обэтом, во-первых, свидетельствует фактправовой регламентации обычая кровной мести, во-вторых, – стремление заменить кровную месть денежным выкупом. Одна из статей "Постановлений"указывает: "Если кто-либо умрет от ран_, нанесенных несколькими лицами, то двоих из них считать кровными врагами и, по умерщвлению одного, с другого брать шестьдесят рублей". Эта же статья в другом варианте "Постановлений" допускает выкуп и для обоих кровников. "Если кто убьет в драке и виновного не окажется, то родственники убитого выбирают двух в канлы, кого пожелают из числа тех лиц, которые участвовали в драке: один из них будет "баш-канлы"[104], который платит вдвойне шариат ахча родственникам, но после этого они (т.е. родственники) все-таки имеют право его убить; другой «мал-канлы»[105], который, если пожелает примириться, пусть заплатит родственникам убитого 60 рублей и его не должны преследовать".

По истечении срока изгнания, канлы, за известней выкуп и угощение родственников убитого, мог примириться с ними.

Несмотря на очевидную тенденцию к ограничению кровной мести, как о том свидетельствуют "Постановления", обычай кро вомщения был оченьраспространен. Широкое применение кровной мести в Кайтаге в период принятия "Постановлений" Рустем-хана можно объяснить слабостью и неразвитостью органов государственной власти, хотя в своде Рустем-хана попытки ограничить ее выражены в достаточной степени.

В рассматриваемый период кровная месть в Кайтаге была признана и предписана обществом, но применение ее ограничивалось определенными условиями. "Постановления" отражают начало отмирания места и замены ее уголовным наказанием.

Частичная замена кровной мести имущественными выкупами является существенным этапом в изменении правовых взглядов общества, произошедших в результате развития общественно-экономической жизни кайтагцев в период правления Рустем-хана.

Следует отметить, что кайтагское право ХVII века уже знало понятие о необходимой обороне. В состоянии необходимой обороны защищающийсямог убить всякого, посягающего на имущество, жилище_, честь и т.д. Такое убийство не влекло за собой ни наказания со стороны публичной власти, ни кровной мести  со стороныродственников убитого.

Основными наказаниями в кайтагском обычном праве XVII века являлись крупные штрафы, разрушение дома в случаях особо тяжких преступлений и изгнание виновного из общества. Других наказаний "Постановления" Рустем-хана не упоминают.

Несмотря на очевидную тенденцию к индивидуализации наказания, размер штрафа, возлагаемого на виновного, служит подтверждением значительной родственной солидарности. По мере разложения большой семьи и выделения индивидуальных семей, кровно-родственная солидарность носила уже менее обязательный характер. Однако, как правило, родственники считали своим долгом помогать друг другу. Взимание крупных штрафов и выкуп вели к разорению и закабалению значительной части общества. Следовательно, подобная система наказаний была выгодна имущему классу.

Степень развития угодовно-правовых понятий в своде Рустем-хана показывает, что кайтагское обычное право сделало значительный шаг вперед по сравнению с правом патриархально-родового строя. М.М. Ковалевский в работе «Современный обычай и древний закон» отмечал, что в эпоху господства родового быта не различали умысел и неосторожность, случайное и преднамеренное убийство, а подстрекательство к покушению оставались без возмездия. В "Постановлениях" Рустем-хана отчетливо разграничены все эти понятия, а также содержится ряд положений о приготовлении к преступлению, отягчающих и смягчающих вину обстоятельствах, о степени виновности.

В упомянутой выше работе М.М. Ковалевский писал: «Процессуальные порядки народа, живущего родовым устройством, не различаются между собою по характеру тяжбы. Отдельный устав гражданского и отдельный уголовного судопроизводства в это время были немыслимы»[106]. Свод Рустем-хана, как уже было отмечено, мало касается гражданско-правовых отношений, так как вопросы гражданского права регулировались в Кайтаге на основе шариата. Одна из норм "Постановлений», например, упоминает о разбирательстве тяжб кадием, в сферу деятельности которого входило рассмотрение дел согласно мусульманскому закону.

В результате историко-правового анализа «Постановлений» Рустем-хана мы приходим к следующим выводам:

1. Источником "Постановлений" Рустем-хана является обычное право кайтагов, уже получившее свое развитие в условиях становления феодального общества.

2. Памятник свидетельствует о дальнейшем развитии и укреплении частной собственности. В период принятия "Постановлений", т.е. в ХVII веке, в Кайтаге, наряду с сохранением общинной собственности, была частная собственность на пахотные земли, скот, дома. О росте и укреплении института собственности можно судить по нормам "Постановлений», направленных на усиленную охрану частной собственности.

Процесс укрепления частной собственности проходил параллельно с разложением семейной общины на индивидуальные семьи с отдельными хозяйствами. Появление индивидуальной семьи вело, как видно из "Постановлений", к индивидуализации наказания и ослаблению кровнородственной солидарности.

Нормы "Постановлений" отражают усиление неравноправного социального и имущественного положения членов общества в Кайтаге. В отдельных кармах открыто провозглашаются привилегии феодальной знати. Этот период характерен интенсивным процессом упрочения политической власти уцмия и беков, что обусловило развитие принципов феодального права – права привилегии.

3. В период принятия "Постановлений" заметно стремление к укреплению политической власти уцмия как феодального владетеля. Это вело к изживанию правового партикуляризма, что подтверждается установлением единообразных обычно-правовых норм ка территории уцмийства.

4. Отсутствие в своде Рустем-хана гражданско-правовых норм (купли-продажи, наследования, завещания, дарения и др.) не говорит о том, что они не были известны в Кайтаге, все эти гражданско-правовые отношения регулировались шариатом.

5. В "Постановлениях" Руетем-хана получают свое отражение такие уголовно-правовые понятия, как умысел, пособничество, стадии развития преступлений, отягчающие и смягчающие виду обстоятельства. Перечисленные выше понятия являются категориями, возникающими в условиях классового общества.

6. Сводом Рустем-хана не предусмотрены телесные и членовредительские наказания, лишение свободы и т.д. Господствующими наказаниями были значительных размеров штрафы и выкупы, применение которыхв интересах феодальной знати вело к усугублению неравноправного имущественного положения.

7. «Постановления» Рустем-хана подробно регламентируют кровную месть, ишкиль и другие институты патриархально-родовых отношений. Несмотря на относительно широкое распространение обычаев кровной мести, ишкиля, похищения невест и др., эти обычаи в Кайтагском обществе XVII века претерпели значительные изменения. Перечисленные выше институты патриархально-родового строя, также использовались господствующим классом в своих интересах, чем отчасти объясняется живучесть этих обычаев.

8. Принятие "Постановлений" знаменует собой заметное ослабление сельской общины и свидетельствует о все большем экономическом и политическом подчинении общин вначале ХVII века власти кайтагского уцмия и феодализирующейся верхушки.