| дарго | Дата: Воскресенье, 13.04.2025, 08:47 | Сообщение # 1 |
|
я тут недавно
Группа: Администраторы
Сообщений: 32
Статус: Оффлайн
| Утро прокралось в аул с робким туманом, цепляясь за камни, словно боялось упасть в реку. Утренний туман окутывал склоны. Горы, угрюмые и неподвижные, точно старцы в раздумьях, взирали на долину, где река журчала что-то своё, насмешливое, будто дразнила спящих. У ветхого дома Хабиба, где пахло угольком и ржаным хлебом, объявился Салам. Он стоял, понурив голову, как школьник, уличённый в шалости, и держал в руках стул — убогий, несчастный, с ножкой, что болталась, как надежда бедняка, и спинкой, скрипевшей жалобно, точно старуха на судьбу.
— Хабиб-ада, — начал он, глядя в землю, словно там скрывалась его смелость, — задумал я доброе дело: починить стулья в доме. А вышло… один сломал, вот второй. Может, и не стоит мучиться? Купить новые — и дело с концом?
Хабиб, седой, как зимний склон, взял стул, повертел его в руках, точно доктор больного, и усмехнулся в усы, отчего морщины вокруг глаз собрались в добродушные складки.
— Сломать стул — не беда, Салам, — молвил он тихо, но твёрдо. — Ты ж не столяр, академиев не кончал. Беда — лежать на печи да ныть, будто весь мир тебе должен. Я и сам, бывало, первый стул ломаю, а третий — уже крепче мастерового выйдет.
Тут, словно по злому умыслу судьбы, подошёл сосед — языкастый, с глазами, полными ехидства, как базар сплетнями.
— Это что за мастер-ломастер объявился? — загоготал он. — Зачем берешься, если не умеешь?
Салам вспыхнул, глаза его загорелись, но Хабиб, не теряя спокойствия, положил посох на камни, где муравьи уже суетились, точно купцы на торгу, и сказал:
— Не слушай ты его, сынок. Этот пустомеля сам ничего не умеет — ни гвоздя забить, ни слова доброго сказать. Кормится за счет старых родителей да на детские пособия, а туда же, смеётся.
— Я не пустомеля! — вскипел сосед. — Мне работу обещали, хорошую! Жду звонка! — и, бормоча что-то, ушёл, точно пёс, которому кость не досталась.
Хабиб махнул рукой, будто отгоняя муху.
— Не бери в голову, Салам. Признать, что не умеешь, — не стыдно. Стыдно — упрямиться в неумении, как осёл в грязи. Как говорили старики, каждому человеку свойственно ошибаться, но только глупец упорствует в своей ошибке. Насмешники? Пусть треплют языком — он у них устанет раньше, чем твой стул развалится.
Салам, однако, всё мял шапку в руках и пробормотал:
— А всё же… может, новые купить?
Хабиб указал на долину, где река, точно зеркало, отражала небо, а поля зеленели, как надежда весной.
— Река не только глаз радует, — сказал он. — Она дарит жизнь этой долине. Так и твои руки должны дарить жизнь твоему дому. Чини, учись на ошибках, и стулья твои будут крепче новых. Зачем добро выкидывать?
Наутро Салам вернулся, сияя, точно солнце над хребтом. В руках — два стула, крепкие, как клятва депутата.
— Гляди, Хабиб-ада, починил! — воскликнул он. — Не без труда, но стоят, не скрипят.
Хабиб прищурился, точно не стулья, а самого Салама разглядывал, и кивнул.
— Молодец. Запомни: лучше ковылять, спотыкаясь, чем стоять да бояться.
Салам присел на стул, качнулся, проверяя, и вдруг спросил, понизив голос:
— Хабиб-ада, я матери обещал стулья починить. А если б не вышло? Иногда чувствую, надо успокоить ее, пообещать, но боюсь: а вдруг не получится?
Хабиб подбросил ветку в очаг, и огонь, точно обрадовавшись, лизнул её жадно.
— Мужчина за слово отвечает, как за коня, — сказал он. — Обещай, что можешь вынести, как кувшин воды, не расплескав. А коли сказал — делай, хоть тресни.
Салам задумался, глядя, как дым вьётся к небу, точно мысли его.
— Может, вообще не обещать? — спросил он. — Хочется ведь поделиться, рассказать, что задумал…
Хабиб покачал головой, и глаза его, острые, как у старого орла, блеснули.
— Не болтай, Салам, особенно с чужими. Тайна, что одному доверил, — уже не тайна, а базарный слух. Храни мысли, как клад в сундуке, и открывай лишь тем, кто не продаст их за медяк.
Огонь в очаге мигнул, будто соглашаясь, а горы молчали, храня вековую тишину. Салам улыбнулся, глядя на стулья, и подумал, что даже сломанная ножка — учитель строгий, но справедливый, куда мудрее базарных пересудов.
|
| |
| |
