| дарго | Дата: Суббота, 19.04.2025, 11:46 | Сообщение # 1 |
|
я тут недавно
Группа: Администраторы
Сообщений: 32
Статус: Оффлайн
| В ауле, где горы обнимают небо, а запах баранины с пловом разносится быстрее новостей, жил Мурад. Мурад был мужчиной крепким, как чугунная сковорода, и добрым, как бабушкин компот. Но одно его качество выделялось, как свежий лаваш на столе, — он умел прощать. Правда, с оговорками, как учил его дед: «Прощай чужих, если сердце их чисто, а своих — без лишних базаров».
Сцена первая: Курица в бегах
Однажды сосед Гасан, известный в ауле тем, что его куры гуляют свободнее, чем местные бараны, опять упустил свою птицу. Эта курица, которую все звали Шайтан, влетела во двор Мурада и снесла яйцо прямо в его новенькие кроссовки. Мурад, не заметив яйца в кроссовках, наступил на него и раздавил. Увидев такую хайнига в новеньких кроссовках, схватился за голову, будто там был не мозг, а граната со сдернутой чекой.
— Гасан! — крикнул он, потрясая кроссовкой с яйцом. — Твоя курица думает, что мой двор — это её пятизвёздочный отель, а моя кроссовка – сковородка?!
Гасан прибежал, красный, как помидор на базаре, и начал извиняться. Но Мурад смотрел на него, как на кота, который уронил горшок со сметаной.
— Гасан, ты третий раз за месяц извиняешься! — сказал Мурад, грозно нахмурив брови. — Я прощу, но только если твоя курица больше не будет устраивать мне яичный сюрприз. И ещё: принеси мне завтра тарелку твоего плова. С изюмом, понял?
Гасан закивал так, что его голова чуть не слетела в ущелье. На следующий день он принёс плов, да такой, что Мурад, попробовав ложку, простил не только курицу, но и её будущих цыплят. «Покаялся, — подумал Мурад, — и плов у него от сердца. Ладно, живи, Гасан».
Сцена вторая: Брат и мамин сервиз
А вот с братом своим, Расулом, Мурад разбираться не любил. Расул был младше и вечно попадал в истории, как муха в шурпу. Когда-то, играя в футбол во дворе, разбил мамин любимый сервиз, который она берегла, как зеницу ока. Мурад, увидев осколки, только вздохнул:
— Расул, ты не брат, ты стихийное бедствие! Мама узнает — тебе конец, а мне заодно, потому что я за тобой недоглядел.
Расул стоял, понурив голову, и бормотал что-то про «мяч сам полетел». Мурад посмотрел на него и махнул рукой:
— Ладно, не скули. Собери осколки, спрячем в сарае. Маме скажем, что сервиз украли воры. Но если ещё раз такое устроишь, я тебя заставлю танцевать лезгинку на базаре в мамином халате!
Расул засмеялся, и Мурад тоже не удержался — уж очень нелепо выглядела бы эта картина. Прощать своих Мурад умел без лишних слов, потому что знал: Расул — это его кровь, а кровь не предают. Но на всякий случай он заставил брата неделю мыть посуду, чтобы тот ценил прощение.
Урок с изюмом
Как-то раз случилась в ауле свадьба, и Мурад, сидя за столом, решил рассказать историю про прощение. Все ели плов, пили компот и слушали, как он с серьёзным видом начал:
— Прощать — это как готовить плов. Чужим даёшь шанс, но только если они принесли хороший рис и не забыли изюм. А своим — просто даёшь шанс, потому что они твоя семья, даже если они вместо риса притащили гречку.
Все засмеялись, а Гасан, сидевший рядом, подмигнул:
— Мурад, а если моя курица опять к тебе зайдёт, простишь?
Мурад прищурился:
— Если с пловом придёт — подумаю. А без плова — пусть учит лезгинку!
Мурад знал: прощение — это не слабость, а сила. Но сила эта должна быть с умом, как хороший прием в борьбе. Чужих он прощал, только если видел в их глазах искренность. Своих — без условий, но с лёгким подзатыльником, чтобы помнили. И каждый раз, прощая, он надеялся, что и его простят, если вдруг оступится. А пока он ел плов, смотрел на горы и думал: «Жизнь — как этот аул. Все друг друга знают, все друг друга прощают. Главное — не забывать про изюм».
|
| |
| |
